Занудные заметки — ЖЖ

Помимо военных фильмов за лето высмотрел ряд очень внушительных по хронометражу фильмов - многое здесь приближается к трехчасовой отметке, а кое-что и выходит за нее. Милые уму и сердцу Кубрик и Нури Бильге Джейлан не любят себя стеснять. Кроме того, посмотрел пару хайповых премьер от Джармуша и Тарантино.

( Стэнли Кубрик - Заводной апельсин / A Clockwork Orange - 1971Свернуть )
( Стэнли Кубрик - Барри Линдон / Barry Lindon - 1975Свернуть )
( Стэнли Кубрик - С широко закрытыми глазами / Eyes Wide Shut - 1999Свернуть )
( Майкл Чимино - Охотник на оленей / Deer Hunter - 1978Свернуть )
( Катсухито Иши - Вкус чая / Cha no Aji - 2004Свернуть )
( Тэйт Тэйлор - Прислуга / The Help - 2011Свернуть )
( Нури Бильге Джейлан - Зимняя спячка - 2014Свернуть )
( Нури Бильге Джейлан - Дикая груша - 2018Свернуть )
( Джим Джармуш - Мертвые не умирают / The Dead Don't Die - 2019Свернуть )
( Квентин Тарантино - Однажды... в Голливуде / Once Upon a Time in Hollywood - 2019Свернуть )

Некоторых людей и некоторые записи совершенно не ожидаешь услышать живьем. И в то же время всегда есть ощущение, что живьем эти записи должны звучать гораздо лучше. Никогда бы не подумал, что однажды буду слышать живьем музыку Neu!

( немного буков и еще фотоСвернуть )

По всей видимости, неуспех On The Corner здорово выбил Майлза из седла, поэтому для того, чтобы выпустить новый студийный альбом, в 1974 году Тео Масеро оставалось только обратиться к архивам - благо их у Майзла было более чем достаточно. Основу этой увесистой виниловой компиляции составляют записи, сделанные Дэвисом и его бандой в интереснейший период между Bitches Brew и Jack Johnson - замечательно, что они являются особенными, не похожими ни на один из этих дисков. В противоположность названию и развесёлой обложке, это очень сдержанная, сосредоточенная музыка - более приглушенная и минималистичная, чем Bitches Brew, но лишенная фанкового грува Jack Johnson. На "Lonely Fire" Майлз как будто во мраке ночи поддерживает и постепенно раздувает небольшой костёр, а "Recollections" Завинула напоминает медитацию; присутствие на ряде треков ситара и индийской перкуссии еще в большей степени приближает эту музыку к оригинальному формату "джазовой раги" - однако содержащей в себе не только развитие, но и яркие музыкальные темы.

Да, композиционная часть - еще одна сильная сторона этих треков, потому что в отличие от других работ Майлза электрического периода, в большей степени построенных на импровизациях, созвучиях, ритмах и грувах, треки рубежа 69/70 гг, вошедшие на этот альбом, очень композиторские, что приближает их, с одной стороны, к таким работам Майлза и Гила Эванса, как Sketches Of Spain, с другой, не побоюсь этого слова, к камерной классической музыке. В этом смысле особенно сильное впечатление производит открывающая альбом 27-минутная (!) "Great Expectations" Дэвиса и Завинула. Она построена на одной и той же форме, планомерно повторяемой несколько раз подряд - развивающейся и набирающей силу, чтобы затем затухнуть практически в тишину, нарушаемую лишь мерными призвуками электрического ситара. Кажется, что факир Майлз последовательно гипнотизирует кобр, медленно поднимающихся из корзины, покачивающихся и постепенно расправляющих свои диковинные узорные капюшоны; или же в звуковой темноте медленно выдувает из своей трубы, один за другим, гигантские мыльные пузыри, каждый из которых переливается всеми цветами радуги, чтобы затем, достигнув трудновообразимого размера, лопнуть и дать место следующему.

"Big Fun" - один из тех случаев, когда CD-версия оказывается интереснее виниловой - и без того внушительный виниловый двойник на CD расширен на сорок с лишним минут. Бонус-треки "Recollections", "Yaphet" и "The Little Blue Frog" помогают воссоздать то, что могло бы стать еще одним великим и очень цельным потерянным альбомом Майлза. С другой стороны, пара треков с оригинальной версии альбома ощутимо выпадают из общей картины. На "Go Ahead John" Тео Масеро слишком интенсивно щелкает переключателями и практически гробит прекрасное соло Маклафлина. А фанковый номер "Ife", записанный сразу после "On The Corner", привносит разнообразие, но всё же принадлежит к совсем другой эпохе. Да, было время, когда каждый следующий год в дискографии Майлза приносил то, что можно было назвать новой эпохой.

В ближайшей передаче 120 минут классики рока - четвертая и заключительная серия рассказа о группе Whitesnake! Будем вспоминать и слушать, чем занимался неутомимый Дэвид Ковердэйл и его банда в XXI веке. Присоединяйтесь к нам, и давайте делиться впечатлениями от позднейших работ группы (включая, между прочим, альбом с песенным материалом Deep Purple!), а также от гастрольных визитов Whitesnake в Россию.

По окончании - двухчасовой Музыкальный Беспредел. Ловите волну!

За свою недолгую карьеру Джуди два раза приезжала на гастроли в Британию - в 72-м и в 73-м годах. По ее собственным словам, аудитория там была более внимательная и подготовленная. Британское Гостелерадио зафиксировало на пленку целых три сессии - две в 72-м году, одну - в 73-м (причем в 73-м Джуди попала даже на телевизионную передачу Old Grey Whistle Test). В итоге - это самое объемное собрание концертных записей Джуди, и оно отличного качества (самое полное, но не единственное - издание Asylum Years включает 7 песен из выступления в Бостоне 71 года - там есть пара уникальных песен). К сожалению, программа выступлений не так сильно варьировалась - многие песни здесь повторяются, а The Kiss и The Valleys Are Low попали на пленку аж три раза. Зато здесь есть возможность услышать "хит" Jesus Was a Cross Maker в сопровождении акустической гитары, а не фоно, и, что особенно интересно, единственную концертную версию очень сложного хорала The Donor, который Джуди решительно берется исполнять живьем, не используя те многочисленные слои звука, которые можно слышать на студийной версии.

Джуди вполне разговорчива и дает весьма развернутые комментарии к своим песням - а также небольшое интервью Бобу Харрису, которое тоже включено на диск. Как отмечают некоторые наблюдатели, она серьезна, однако элемент сарказма и суховатой самоиронии, кажется, спасает все ее монологи. В более позднем интервью Боб Харрис сравнивал Джуди со школьной учительницей; но даже если в ее внешнем виде и манере самоподачи и есть что-то школьное, то ее музыка лишена всякой сухости и дидактичности. Замечательным моментом является то, что можно слышать, насколько технически безупречно Джуди исполняет все эти непростые вокальные партии, гитарные арпеджио, фортепианные пассажи, а также держит ритм и дыхание. И более того, заметно, что даже при всей изысканности студийных аранжировок, эти простые акустические версии кажутся совершенными и самодостаточными. Совершенство в простоте - вот это всегда производит самое сильное впечатление.

В ближайшей передаче 120 минут классики рока речь пойдет об американской исполнительнице Джуди Силл - девушке с незаурядным талантом, короткой дискографией, нелегкой судьбой и прекрасными песнями. Музыка Джуди далеко не всегда вписывается в понятие "рок", но вполне может порадовать музыкальным разнообразием и исполнительским уровнем даже самого взыскательного слушателя, а история жизни этой исполнительницы иногда напоминает приключенческий - или детективный роман. Присоединяйтесь, будем вместе разбираться в его загадках.

По окончании - новая серия Малоизвестных групп и Музыкальный Беспредел.

Вот почему мне нравится делать передачи: есть возможность делиться не очень известной музыкой, которая показалась прекрасной и незаслуженно обойденной вниманием, а также рассказывать интересные истории. Возможность сделать радиопередачу про Джуди Силл - большая радость..

Впечатляет, сколько интересного и разного Майлз успел сотворить буквально за три года своего "электрического" периода - с каждым следующим альбомом он делал что-то новое. На "On The Corner" ушел в фанк и заодно, как пишут в учебниках, попытался таким образом отвоевать молодую негритянскую аудиторию, которая к тому моменту с головой ушла в Джеймса Брауна и Sly & Family Stone, забыв про всякий джаз. Собственно говоря, "On The Corner" - это никак не джаз, и даже не фьюжн; это гигантский фанковый вамп, в который намешано невероятное количество элементов стилей, инструментов и звуковых событий. Майлз и Тео Масеро едва ли не впервые в своей практике используют студийные наложения, и это усиливает эффект многослойности - или даже перегруженности звуковыми событиями: духовые инструменты и бас подчеркивают фанковые акценты; перкуссия брякает, гремит и стучит; пропущенный через wah-wah бас подквакивает трубе и ритм-гитаре; синтезаторы гудят и свистят; а электрический ситар в сочетании с таблой временами трансформирует фанк в настоящую индийскую рагу. Как и раньше, здесь находится место для солирования (Майлз, Маклафлин, а также саксофонист Дэйв Либман получают больше всего внимания), но это солирование становится еще более эпизодическим, чем раньше - чаще всего музыканты не столько солируют, сколько вбрасывают свои ноты и штрихи в общий микс.

Еще интереснее читать о влиянии на этот альбом творчества Карлхайнца Штокхаухена - вот уж где должен возникнуть настоящий диалог титанов и синтез традиций. Но судя по всему, это влияние проявляется не столько в музыке, сколько в подходе к ее созданию (хотя элементы абстракции и шумового авангарда здесь тоже есть в некотором количестве). Майлза привлекала идея музыки, которая не имеет начала и конца; всё движение в ней происходит лишь за счет появления и исчезновения инструментов. Причем странно читать о таких открытиях, потому что кажется, что подобными вещами Майлз и Масеро занимались и раньше. Подобная текучесть, движение и смены есть и на "On The Corner".

Альбом разделен на четыре трека, но это разделение очень условное; возникает ощущение, что подлинные смены происходят внутри треков. На протяжении всех 55 минут музыка претерпевает определенные трансформации, но эти трансформации порою очень неявные, и кажется, что отличия треков друг от друга очень условные. По меркам Майлза и Масеро, у которых раньше каждый трек представлял самоценное герметичное произведение со своей атмосферой, это очень гомогенная монотонная и однообразная музыка. Совершенно очевидно, что в этом и был авторский замысел - на первых тиражах винила даже не указывался состав музыкантов. Таким образом, "On The Corner" - это не альбом музыкальных произведений, а некое вещество, некий стафф, под который предполагается балдеть и притопывать ногой в такт. Но этот этот стафф слишком забористый, слишком тяжелый, умный, нервный и перегруженный, чтобы под него расслабляться; такой грув не качает, а укачивает, вызывая довольно муторные ощущения. Представить себе, что какой-нибудь юный любитель Джеймса Брауна будет тащиться от подобной музыки довольно сложно; чистого джаза здесь тоже практически нет, поэтому неудивительно, что Майлзу досталось со всех сторон. Однако со временем слушательский опыт дорос до монотонности подобного рода, поэтому вполне можно поверить, что всяческие эйсид-джазы, джанглы и хип-хопы многое почерпнули отсюда. И сейчас я бы сказал, что из всех альбомов "электрических" альбомов, выпущенных Майлзом к этому моменту, "On The Corner" слушается тяжелее всего. Но в то же время эта многослойность создает большие возможности для многократного расслушивания - интересно изучать, как разнообразные звуки живут взаимодействуют между собой. Но это в больше степени концентрация внимания и сосредоточенное погружение, нежели отдых и расслабление.

Почти разменяв пятый десяток, впервые собрался почитать Хэмингуэя. Опасался, что он будет устаревшим, или что я его перерос (про Ремарка, которого я тоже не читал, обещают, что мне уже поздно). К счастью, ничего подобного не ощутил. Хэм оказался надежным, reliable; хорошим и простым; таким, каким надо. Конечно, грустно, что Париж уже нельзя увидеть таким, каким видел его автор. Дело, конечно, не в том, что там больше не встретишь Алистера Кроули, а в том, что Париж превратился в пост-Париж, туда понаехало слишком много читателей этой книги. Наверно, это беда многих прославленных городов, они перестают быть городами, превращаются в миф. Тем ценнее такая книжка. В ней радует и ощущение повседневности, и комические эпизоды (история Скотта Фитцджеральда, конечно, возвывшается надо всем остальным), и неявно, но очень здорово переданное ощущение творческого вдохновения, и, главное, эта безоблачность, ощущение простых радостей жизни. Теперь хочется читать дальше не только Хэма, но и других авторов, которых он встретил в Париже. Да, надо бы уже, наконец, пробовать читать всё это в оригинале - думаю, это отдельный кайф.

По многочисленным просьбам почтенной публики - в ближайшей передаче 120 минут классики рока снова слушаем Judas Priest с Владом Тарасовым! И вот какой пресс-релиз поступил к нам в редакцию по этому поводу:

Знаменитым англичанам из Judas Priest никогда нельзя было отказать в упорстве, во многом благодаря которому им удалось пережить самые трудные ранние времена своей карьеры и заслужить любовь многомиллионной аудитории, став полноправными классиками жанра.

И вот пробивная мощь группы готова прорваться сквозь наполненное помехами радиопространство в виде четвёртой, бонусной части её истории. В ночь со вторника на среду металлический гигант вновь протягивает слушателям твердую и надёжную руку, в готовности обнажить самые тайные механизмы своей музыкальной деятельности.

Великие альбомы, ныне составляющие честь и славу тяжёлого металла, новаторские находки и горькие расставания, редкие треки и проекты бывших участников группы специально для Вас сплетутся ажурным узором из первоклассной британской стали, обрамляющим путь Priest с её самого успешного творческого периода вплоть до наших дней. Все, кого не страшит грозная поступь "железных командоров" - до встречи в эфире!

По окончании - двухчасовой Музыкальный Беспредел. Заглядывайте!

Если гипнотический “Jack Johnson” по духу и методу явно наследовал медитативному диску “In a Silent Way”, то “Live-Evil” сразу вызывает ассоциации со стихийным бурлением “Bitches Brew”. Но здесь есть существенное различие. Да, продюсер Тео Масеро снова применил свои магические ножницы, разбавил эти эпические по продолжительности клубные плёнки более камерными студийными записями, но по духу и замыслу “Live-Evil” всё равно остается в первую очередь живым альбомом – очень живым и очень злым.

По сравнению с “Live-Evil” даже классика джаз-рока “Bitches Brew” кажется смирной и задумчивой. Здесь происходит настоящий прорыв к роковой энергетике. Никогда еще группа Майлза не звучала так яростно. Трудно сказать, кто здесь является заводилой – сам Майлз, изрыгающий из своего инструмента какие-то неистовые квакающие звуки, или барабанщик Джон ДеДжоннетт, который на протяжении всего сета, кажется, готов разнести вдребезги свою установку; но так или иначе они доводят всех остальных просто до белого каления. Моменты номера “What I Say”, когда Джон Маклафлин, а вслед за ним Кит Джарретт в своих эффектных соло поочередно достигают кульминации, это такой адреналиновый взрыв, который может произойти только во время живого выступления – и только такого же спонтанного и стихийного, как это.

“Live-Evil” – это очень перкуссионный альбом. Усилиями бразильского перкуссиониста Аирто Морейры музыка становится еще более гремящей, скрепящей, шумящей и брякающей. Кажется, что в некоторые моменты вся эта конструкция развалится, распадется на отдельные, бессвязные части – в один из моментов “Funky Tonk” музыка оказывается в опасной близости от фри-джаза. Но всё же группа ни на секунду не теряет ритм, и даже в самые хаотические моменты какие-то отдельные спасительные движения – меткие удары по хэту ДеДжонетта или вовремя возникающие басовые ноты Майкла Хендерсона удерживают всю эту клокочущую миазму звука вместе, постоянно поддерживая в ней пульс жизни – не поверхностный, но некий глубинный, однако прекрасно ощущаемый мощный грув.

Кажется, что все четыре виниловые стороны “Live-Evil” насыщены, переполнены жизнью и музыкальными событиями; в каждый момент здесь происходит что-то интересное; причудливые процессы и сущности возникают в разных уголках звуковой картины, развиваются, достигают кульминации и отступают в сторону, чтобы дать место другим. Во всём этом видится что-то очень биологическое, очень причудливое и живучее, но в то же время – не самодостаточное, а вполне открытое для каждого, кто захочет погрузиться в эти звуковые джунгли. Жизнь на диковинной планете Майлза бьет ключом.