Занудные заметки

Самое удивительное, это то, как у этой записи получается быть одновременно и максимально доступной, моментально мелодичной, почти привязчивой - и при этом насколько эмоционально тяжелой. Робин Харди из Franz Ferdinand пишет, что когда-то слушал только эту запись в своей машине на протяжении двух лет. Я не знаю, как это у него получалось - у меня было большое желание выключить альбом на половине - настолько невыносимым был тот груз, который изливался в этой странной, тягучей, вязкой и тяжелой музыкальной патоке. Это очень странная, сюрреалистическая запись, в которой простой и надрывный кантри-фолк Джеффа Магнума сочетается со скорбной торжественностью похоронного духового оркестра и какой-то гранджевой неистовостью - это что-то насыщенное, оторванное, отмороженное. Но когда он начинает яростно молотить свои песни на акустической гитаре, возникает ощущение, что реальность вокруг него начинает трансформироваться, искажаться и обрастать странными образами. Однако весь этот сюр, вся эта кустистая странность, могучая абсурдность, весь этот поэтический поток сознания и чокнутые дудки всё равно не могут скрыть честности этой музыки. Потому что всё это нанизано на любовь, на страсть к этой девушке, которая может быть Анной Франк, а может и не быть ею; на невыносимое ощущение своей беспомощности, неразделённости, тщетности, потому что она была давно, и ее уже не утешить, не спасти и не вернуть.

В тот момент, когда вступают волынки, концентрация безумия в этом диком, но по-своему величественном оркестре достигает максимума. И вдруг вся звуковая масса сворачивается и уплывает в какое-то запредельное пространство, неожиданно оставляя одного Магнума с его акустической гитарой. Но вот и он прекращает играть, встает, ставит свою гитару и уходит. И в комнате снова становится пусто.

Третий альбом группы из Филадельфии, по сути, не так уж и сильно отличается от уже полюбившегося мне четвертого. Самая настоящая и чистая американа в традициях Дилана и Спрингстина, положенная на четкий моторик немецкого качества. Но всё же абсолютно американская по духу и масштабу музыка - кажется, что уже почти побывал там.

Этот постоянный, ровный и мерный моторный бит, который неизбежно присутствует во всех песнях The War On Drugs, представляется мне не частью стиля или какой-то "фишкой" группы, а частью их философии, кредо, declaration of intent. Даже когда очередная композиция начинается с абстрактного атмосферного саундскейпа из гитарного фона или каких-то переборов, звуков или призвуков, ты всё равно знаешь, что этот бит вступит так же неизбежно, как километровые дорожные указатели, которые начинают мелькать мимо, стоит только выехать за город. И ты ждешь этого момента, волнуешься, предвкушаешь его, а потом успокаиваешься и наслаждаешься этой свободой. Очень объемный, панорамный звук создает чувство освобождения, движения по бескрайним пространствам. Это ощущение непоседливости, желание постоянно пребывать в состоянии движения, нелюбовь к статике, возможность обретения покоя только в динамичном состоянии - это то, что манит и привлекает в очень продолжительных, панорамных и довольно монотонных композициях The War On Drugs. Конечно, это путешествие не налегке в приятной компании, а в одиночестве с собственным грузом. Но когда ты двигаешься, не застаиваешься, почему-то становится спокойнее жить с этим. Как метко отозвался в свое время об этом альбоме Николай Васильевич Гоголь, "путешествия нужны мне нравственно и физически".